Расколотая радуга - Страница 29

Самым неудачным получился автопортрет. И дело было вовсе не в сходстве. Портрет производил какое-то неприятное, тягостное впечатление, без какого бы то ни было намека на полет фантазии или грубоватый юмор, характерные для Кеннета. Видимо, нелегко рисовать самого себя.

— Взгляни, — произнесла Энн дрожащим голосом и показала Кэтрин рисунок с изображением ее семьи в саду.

Джеми сидел верхом на отце, будто на коне, а Молли, устроившись рядом с матерью, с видом превосходства смотрела на младшего брата, в то же время тайком подкармливая Клэнси пирожным. Кэтрин рассмеялась.

— Спасибо Кеннету. Подумать только, во всей этой суматохе не забыл отобрать для нас рисунки!

Чарльза Кеннет нарисовал в форме с кивером, украшенным плюмажем, и торжественным выражением лица человека, который прошел войну, но не ожесточился.

— Через века потомки Моубри, глядя на этот портрет, получат полное представление о том, каким был их прапрадедушка.

— И будут гордиться тем, что состоят с ним в родстве.

— Я больше не буду плакать, — сказала Энн, прикрыв глаза рукой. — Не буду.

Наступило молчание. Вдруг издалека донеслась барабанная дробь.

— Все равно мы не сможем уснуть, — произнесла Кэтрин. — Давай отправимся в центр города, посмотрим, как идут войска.

Энн согласилась, и они пошли в дом переодеваться. В это время из своей комнаты выглянула Эми.

— Папа уехал? — спросила она.

— Да. Он не хотел тебя беспокоить, — ответила Кэтрин, сожалея, что Колин не нашел времени попрощаться с дочерью.

— Пусть бы лучше побеспокоил, — хмуро ответила Эми. — Вы с тетей Энн собираетесь в город?

Кэтрин кивнула.

— Пожалуйста, возьмите меня с собой! — взмолилась девочка. — Это ужасно — сидеть одной, когда не спится. Кэтрин это хорошо понимала.

— Ладно. Только оденься потеплее.

До летнего солнцестояния оставалась всего неделя, и небо на востоке уже начинало светлеть, когда они втроем вышли на рю де Намур. Теперь бой барабанов был слышен гораздо отчетливее. К нему присоединились резкие звуки труб, игравших сбор. Солдаты союзных войск были расквартированы по всему Брюсселю, и на улицах царило оживление. Военные выбегали из домов, спеша присоединиться к своим полкам, застегивая на ходу куртки и таща вещмешки.

В сторону Намурских ворот, откуда доносилась будоражащая кровь барабанная дробь, промаршировал британский пехотный полк. Интересно, прошел ли уже полк Майкла, гадала Кэтрин, разглядывая солдат, но в темноте невозможно было рассмотреть полковые знаки отличия, а тем более найти самого Майкла среди остальных офицеров, ехавших рядом с марширующими солдатами. Да и зачем? Ведь они уже прощались, а прощаться еще раз на глазах Энн и Эми было бы мучительно.

На площади Руаяль творилось что-то невообразимое. Солдаты десятка национальностей разыскивали свои роты, иногда за ними бежали плачущие женщины. Несколько ветеранов, положив под головы вещмешки, спали под грохот повозок и пушек, нисколько не заботясь о том, что их лошадей могут украсть.

Эми коснулась руки Кэтрин:

— Бонн не победит, правда?

— Веллингтона — нет. Герцог не проиграл еще ни одного сражения, — ответила Кэтрин, стараясь придать голосу убедительность.

С площади Руаяль они направились в ближайший парк. Было около четырех часов утра, но летнее солнце уже взошло над горизонтом. Его косые лучи заиграли на шпиле собора Святого Михаила. Кэтрин печально усмехнулась. Все вокруг напоминало о Майкле.

В парке генерал Пиктон из Уэльса, грубый и тупой, собирал свою дивизию.

— Стрелковая бригада, насколько я понимаю, находится в подчинении Пиктона, да? — спросила Энн. — Возможно, мы увидим Кеннета.

— Смотрите! — закричала Эми. — Там капитан Уилдинг!

Кеннет, который, сидя на коне, отдавал приказы младшим офицерам, быстро обернулся на голос Кэтрин. Она подошла к нему, протянула руку.

— Как хорошо, что мы вас нашли, Кеннет! А то ведь даже не успели пожелать вам удачи.

Он слабо улыбнулся, и его суровое лицо сразу стало привлекательным.

— Вы очень любезны, Кэтрин.

— Мы теперь одна семья. И если, не дай Бог, вас ранят, будет кому о вас позаботиться.

На его лице отразилось волнение. Заметив это, Кэтрин сменила тему:

— А рисунки у вас замечательные. Большое спасибо!

— Я буду бережно их хранить до конца дней моих, — с чувством произнесла Энн.

— А я волновался, что никогда не обрету бессмертия, — ответил Кеннет с легкой улыбкой. — И все это благодаря вам и вашей семье. Потому на картине главное — предмет изображения.

— Возвращайтесь быстрее, — сказала Эми. — Мы с Молли еще не умеем рисовать с перспективой и надеемся, что вы нас научите.

— Сделаю все, что в моих силах. А сейчас мне пора. Берегите себя.

Он отдал честь на прощание и повернулся к своей роте.

Кэтрин, Энн и Эми отошли в сторону и наблюдали, как постепенно восстанавливался порядок. Вскоре дивизия Пиктона двинулась с места, и, казалось, земля содрогнулась от топота тяжелых солдатских сапог.

В состав дивизии входили шотландские полки. Это были те самые шотландцы, которые на балу герцогини Ричмондской отплясывали на потеху гостям. Шли они таким размеренным шагом, что плюмажи у них на киверах словно застыли. Волынки, воспринимавшиеся во время бала как нечто экзотическое, сейчас были весьма кстати, под их аккомпанемент отлично звучала старинная шотландская боевая песня.

Вслед за дивизией Кэтрин, Эми и Энн двинулись по рю де ла Рейн, с трудом пробираясь среди гор оружия и тяжело груженных лошадей. Войска покидали город, а мирные жители возвращались к себе домой. Когда Кэтрин с Эми и Энн добрались до дому, Кэтрин едва держалась на ногах от усталости. Наконец-то можно будет отдохнуть, подумала она.